| Тишина вокруг кажется ему громче, чем когда-то крики на месте преступления. Город дышит копотью и тоской, но Ной уже не отвечает на этот зов. Он — тень того, кем был, но в его взгляде по-прежнему горит неугасимый огонь наблюдателя, воина без войны. Когда-то он разбирал тела, улицы и чужие мотивы, как часы, по шестерёнкам. Знал, где треснет, где скрипнет, где лопнет человеческая душа. А потом — треснул сам.
Тот случай, последнее дело — его имя шептали журналисты и прокуроры. Кровь, несовпадения, нестыковки, и одно-единственное решение, которое он не смог принять. Или принял — слишком поздно. Дело замяли, улицы забыли детектива, из отдела убийств. Теперь Ной живёт на тихой окраине. Не герой. Не мученик. Просто человек, который не может спать без света в прихожей. Он не общается с бывшими коллегами, не заводит новых друзей, не смотрит в зеркало без причины. У него есть старая собака, с которой он делит матрас, и привычка пересчитывать шаги от двери до лифта.
Ной больше не берёт в руки оружия, не говорит о прошлом и не отвечает на звонки с незнакомых номеров. Вместо пистолета — фонарик. Вместо трупов — железо, гниющее в тишине. Свалка стала его последним рубежом, где он чувствует, что может быть полезным. Машины, в отличие от людей, не лгут. Они ломаются честно.
Он редко заглядывает людям в глаза, чаще — в их повадки. Слишком быстро считывает ложь, слишком точно угадывает, кто и что прячет. Может, поэтому и отдалился. Или потому что слишком многое внутри себя он запер на замок, к которому давно потерял ключ. Упрямый, замкнутый, почти асоциален, но никогда не бросит, если доверие возникло. А доверие к нему — штука странная: либо с первой минуты, либо — никогда. Ной не спаситель. Но он тот, кто может стать якорем для того, кого шторм снова и снова швыряет о камни. Не потому что умеет любить. А потому что умеет оставаться.
Их знакомство — случайность. Но он замечает в Бэби что-то — не влюблённость, не страсть, а распад. Такой же, как в нём. И не уходит. Ной не станет ухаживать. Не будет тянуться. Но однажды подвинет термос с кофе: «На. Теплее, чем твои энергетики». А через неделю — просто откроет дверь, не спрашивая, зачем Бэби снова здесь. Он — не «исцеление» и не «награда». Он — точка опоры. Между ними медленно, не сразу, зарождается доверие. Бэби будет кидаться — проверяя, сломается ли Ной. Тот не сломается. Не приласкает, не примет, но останется. В основе — два поломанных человека, которые нашли в друг друге тишину. знакомство Ночь накрыла город глухим, влажным покрывалом — серым, как выхлоп, и липким, как тоска в груди. Неоновый свет терся о ржавые борта брошенных машин, заливая свалку тревожными отсветами — будто кто-то время от времени вспоминал об этих железных мертвецах и включал прожектор по инерции.
Бэби шатался вдоль забора, ссутулившись, как будто прятал не только лицо, но и остатки самооценки. Его худое тело болтало от усталости и похмелья, под курткой тряслись руки. В кармане шуршала пустая упаковка от таблеток — он все сожрал ещё утром. Без спроса, без планов. Как обычно.
Он не знал, что делает здесь. Или знал, но не хотел признаваться. Машины — почти как люди. Когда-то красивые, нужные. А теперь гниют. Его тянуло сюда не в первый раз. Спать в разбитом фургоне среди железа и мусора было лучше, чем в его же квартире, где пахло успехом и выжженной душой.
Он прошел к одной из полуразобранных машин и попытался открыть дверь. Щелчок. Щелчок. Заперто.
— Эй, ты, — голос был ровным, глуховатым, но не злым. — Это частная территория.
Бэби вздрогнул. Обернулся. И увидел его.
Парень — высокий, с волосами, собранными в хвост. Японские черты, спокойное лицо, руки в карманах черной куртки с эмблемой охраны. Его взгляд не был колючим, но внимательным. Усталость в плечах и крепкий стан. Он не выглядел как угроза, но и не выглядел как тот, кого можно просто так игнорировать.
Бэби ухмыльнулся, криво, раздраженно, с этой вечной бравадой, что натягивалась на нервы, как мишура на череп.
— А что, у вас тут пятизвёздочный мотель? Я только прикорнуть.
— Не похоже, что ты пришёл поспать, — сказал охранник. — И не похоже, что ты хорошо себя чувствуешь.
Бэби на секунду потерял равновесие — то ли от слов, то ли от ветра, пронесшегося между кучами металла. Его качнуло. Он выровнялся, дернул плечом, снова ухмыльнулся.
— А ты доктор? Или просто судишь по внешности?
— Я Ной. Не доктор, но могу дать воды. Или вызвать кого-нибудь, если нужно.
Это было так не по сценарию, что Бэби замолчал. Он привык к агрессии. К крикам. К тому, что его выгоняют, угрожают, хватают за плечо. А не к предложению воды.
— Не вызывай никого, — сказал он тише. — Я просто... просто ночь долбанная. Придурок я. Всё.
Они замолчали. Ветер покатил пластиковый пакет по земле. Где-то на окраине послышался лай.
Ной вытащил из кармана ключи, подошёл к одному из старых фургонов.
— Этот открыт. Внутри сухо. Если хочешь, можешь немного отдохнуть. Я рядом, если что.
Бэби смотрел на него так, будто тот предложил ему вселенную. Потом — кивнул. Молча. Без благодарности. Но уже без хамства.
Он сел в фургон, а Ной остался снаружи, прислонившись к кузову. Охранял, не вмешивался.
Так и познакомились — на свалке, под тусклым неоном, среди ржавчины и тишины. Один — с разбитым прошлым, второй — с усталой честностью. И в этом было что-то почти трогательное.
Как будто ночь дала им шанс — забыть хотя бы на пару часов, кто они такие.
динамика отношений Поздний вечер стекался в город тонкими нитями дождя. Асфальт поблёскивал под фонарями, словно натянутый вуалью, скрывавшей всё лишнее. Ной сидел у окна в своей квартире, на подоконнике — чашка чая, в воздухе — приглушённая музыка без слов. Он не ждал гостей. Тем более — его.
Но когда в дверь постучали — коротко, резко, один раз — он сразу понял.
На пороге стоял Бэби.
Весь как из другого мира: насквозь мокрый, слипшиеся волосы падали на лицо, под глазами — тени, будто отпечатки чужих пальцев. Кожа бледная, губы обветренные, а взгляд… Взгляд, будто из него вынули солнце. Больше всего он был похож не на звезду, а на того, кто потерял путь в собственной славе и теперь стоит босиком на обломках аплодисментов.
— Привет, — сипло. — Можно?
Ной молча отступил вглубь квартиры. Он не тронул его. Не спросил, что случилось. Просто дал войти.
Бэби пошёл как во сне, не снимая куртки, не разуваясь. Прошёл в гостиную, сел на пол у стены и обхватил колени. Он не плакал. Только дышал неровно, слишком громко, как будто воздух был отравлен. На джинсах — пятна, на руке — свежий след укола. Ной увидел всё, но не сказал ни слова. Только сел рядом. Не слишком близко, чтобы не напугать. Не слишком далеко, чтобы не предать.
— Я облажался, — хрипло. — Снова. Всё, блядь, всё коту под хвост.
Тишина. Только дождь по стеклу и дыхание — то Бэби, то его собственное.
— Я думал… Думал, если просто буду работать, делать музыку, отвлекаться — оно отпустит. А оно не отпускает. Оно как... как собака, которую ты сам приучил, а теперь она сожрёт тебя, если не покормишь. Я уже не понимаю, что чувствую. Где я. Кто я.
Он резко вскинул взгляд на Ноя. И в этом взгляде было столько отчаяния, что на секунду всё в комнате замерло.
— Я не знаю, зачем я пришёл. Ты же говорил: если сорвусь — не приходи.
Ной слегка повернул голову. Его голос был тихим, но твёрдым:
— Я говорил, чтобы ты не лгал. А ты не солгал.
Бэби выдохнул. Первый раз за всё это время — по-настоящему. Грудь дрогнула, и только теперь он заметно сжался, как будто позволил себе быть слабым. Он хотел, чтобы его прогнали. Чтобы на него накричали. Чтобы его наказали. А вместо этого — тепло. Молчание. Присутствие.
Ной поднялся, вышел на кухню и вернулся с полотенцем и старой, вытянутой футболкой.
— Переоденься. Я поставлю воду. Хочешь — поговорим. Не хочешь — просто посидим. Мне не надо, чтобы ты был идеальным. Мне надо, чтобы ты был жив.
Бэби взял футболку дрожащими руками.
Он не сказал «спасибо». Не потому что не хотел, а потому что не мог. Губы пересохли, горло сжалось. Но взгляд его изменился — чуть. Как будто впервые за долгое время в нём появилось что-то, кроме пустоты.
Может быть, надежда.
дополнительно // Внешность менять можно и возможны не только азиаты. Примеры: Park Sung Jin Paing Takhon Godfrey Gao Dennis Klaffert. Пишу +- 4000, активно флужу. Моя проблема - склонение имени Ной. Графику сделаю <3
| |