осунувшаяся и бледная, девушка казалась совсем крошечной — не по росту, а по тому, как сгорбилась, как прижала руки к груди в защитном жесте. в этом пекле, в этом мрачном, выжженном пространстве её несчастье будто стало зримым: оно облепило её, исказило фигуру, сжало плечи, сделало шаги неровными.